Беларус-айтишник Артем Кравченко живет в американском штате Техас. Недавно он по работе ездил в российскую Пермь и описал свои приключения в Threads. Там были и встреча с участником войны в Украине, и не принятые банком «плохие» 100 долларов, и ожидание допроса ФСБ. Приводим его рассказ с сокращениями.
Аэропорт, ФСБ, номер на двоих
Короче, я недавно был по работе в Перми. Да, беларус, проживший семь лет в США, отправился в Пермь по работе. Последний раз в России я был лет 13 назад…
Сначала я потерял паспорт в Стамбуле — он буквально пропал из кармана. А в нем были все визы и штампы. Чтобы его менять, мне пришлось бы ехать в Беларусь.
Я обегал весь аэропорт, замучил всех полицейских, которые даже выделили мне настоящего детектива. Он смотрел камеры, звонил кому-то и искренне хотел помочь. Но, когда он сдался и попросил прийти на следующий день, я в отчаянии пошел на стойку регистрации — туда какой-то добрый человек принес мой паспорт с посадочным билетом.
Не поняв намека Вселенной, я сел на рейс до Москвы, который задержался на два часа. И, когда мы садились, мой самолет в Пермь взлетал ровно в ту же минуту. Я даже не расстроился — решил, что проведу прекрасно время в аэропорту до следующего рейса.
Но для этого нужно было пройти таможенный контроль.
На вопрос «Где проживаете?» я гордо ответил: «в США».
— Какой статус?
Я уточнил, обязан ли я отвечать, ведь это не влияет на мое право на въезд. Меня уверили, что обязан. Я сказал, что у меня Green Card (документ, который дает иностранцу право постоянно жить и работать в США. — Прим. ред.). Попросили показать — я показал, но не отдал. Тогда пограничница вспыхнула и сказала, что ей нужно отсканировать документ. Я попросил объяснить зачем. Она начала говорить про какие-то проверки, но звучала неубедительно. После этого просто забрала мой паспорт и отправила меня к ребятам из ФСБ — ждать очереди на допрос.
Там мне угрожали полным досмотром, проверкой телефона и ноутбука. Я, как травмированный беларус, многое удалил заранее, но все равно судорожно поудалял вообще все, превратив свой айфон в «Нокию», которая умеет только звонить. Так я просидел три часа. Никакого допроса не случилось — просто вынесли паспорт и отпустили восвояси.
Немного «поседев», я пошел искать окно «Аэрофлота», чтобы перебронировать билет. Оказалось, рейс только почти через сутки. Мне, конечно же, дали отель и трехразовое питание, чем я был приятно удивлен. Немного расслабившись, я отправился отдыхать.
В отеле узнал, что так как я летел экономом, то жить буду в номере, куда позже подселят кого-то еще.
Встреча с ветераном, обмен валют, отсутствие интернета и «Пендостан»
Вернувшись в номер, я встретил своего нового соседа. Точнее, сначала — его запах: резкий, неприятный, но почему-то знакомый. Моим соседом оказался участник «СВО», который уже несколько дней возвращался после ранения на фронт. Обычный деревенский парень, с обожженным лицом и грустной историей: сразу после пересечения границы его машину сожгли дроном, он попал в госпиталь. Я решил не испытывать судьбу, не ждать внезапного флешбэка, собрал вещи и уехал обратно в аэропорт.
В аэропорту я узнал, что без российского номера не могу подключиться к Wi-Fi — а чтобы получить номер, нужно сдать биометрию. Конечно, в аэропорту это было невозможно. Так я остался в Москве без интернета. Карточки, разумеется, не работали. С собой у меня было 200 долларов наличными. Я решил обменять их, но в обменнике мне предложили курс 72 вместо 80, а одну купюру 2006 года отказались брать как «старую».
Зал ожидания был в стиле междугородних маршруток: полупьяные красные лица, прокуренные туалеты и автоматы, не возвращающие сдачу с двухсот рублей.
Прилетев в Пермь, я обнаружил, что здесь глушат интернет в аэропорту. Wi-Fi есть, но подключиться без российского номера нельзя. К счастью, рядом стояли таксисты, работающие «от борта». Я приманил их соткой долларов — сразу нашелся желающий отвезти. Объяснил, что нужно разменять, чтобы расплатиться. Он предложил обменять мою сотку на шесть тысяч рублей, а две взять за поездку. Иронично: бомбила обменял по курсу выгоднее, чем официальный обменник в Москве.
Ехать пришлось не только с ним, а еще с парой пассажиров. Они втроем активно выясняли, кто я, зачем приехал в Пермь, и почему, цитирую, «сбежал из Пендостана». Интересовались, достали ли меня «трансы» (трансгендерные люди. — Прим. ред.) и черные. Интерьер авто соответствовал беседе — десятки военных нашивок, флаги «СВО», вымпелы с дикими лозунгами. Пришлось импровизировать на тему переезда по работе, но все же признался, что я беларус. Собеседники немного напряглись — будто у меня за спиной внезапно вырос желто-голубой флаг. Потом вспомнили, что мы вроде союзники, и расслабились.
Был еще момент. Пограничница в Москве спросила, куда я еду. Ответил, что в Пермь, на беларусский манер смягчив «р», на что получил замечание, что правильно произносить именно твердо. Пришлось извиниться и сказать, что русский не мой родной. Но уже в Перми ребята местные сказали, что правильно с мягкой «р».